Проблема
рациональности является одной из тех проблем, которые возникают при
исследовании самых различных сфер человеческой деятельности.
В широком
смысле рациональность - это соответствие деятельности, разумным (рассудочным)
правилам.
Научную
рациональность понимают, как соотношение познания с образцами, логическими и
методологическими нормами. Ядро проблемы, вокруг которой ведутся споры, состоит
в характеристике и природе истинного знания.
1)
Позитивистская мысль. Решение проблемы научной рациональности напрямую связано
с поиском "истиной" науки.
2)
Неопозитивистская ("венский кружок" 1922) идея научной рациональности
заключалась в сводимости применения теоретического уровня знания к эмпирическому.
Рост
проблемы научной рациональности был вызван тем, что сильные изменения
претерпела структура науки. Наука превратилась в производительную силу
общества. В результате в центре внимания оказалась проблема цели и методов
научного поиска, т.е. проблема научной рациональности. М. выделились два этапа
1) преобладание естественнонаучного метода, 2) гуманитарного подхода.
Разработку
вопроса оценки рациональности взял на себя Карл Поппер. К.П. представляет себе
науку как последовательность не теорий, а научных проблем. Любая теория
представлена как решение проблемы. Инструментом рационального познания
выступает ситуационная логика.
Лакатос -
его заслугой является то, что он расширил понятие рациональности за счет
отступления от теоретических форм к необходимости эмпирических подтверждений.
Л. - постпозитивист.
Основная
заслуга в разработке проблемы научной рациональности, является расширение этого
понятия за счет подчинения корректной организации опыта социально-культурным и
психологическим факторам.
Из
отечественных философов вклад в проблему научной рациональности внесли -
Грузнов, Пружинин, Кизима.
Проблемы
рациональности в науке
Появление в
науке термина "рациональность" традиционно относится к 17 веку в
связи с философским движением, начатым Рене Декартом. В тот период начала
складываться целостная система гносеологических воззрений в результате
торжества разума - развития математики и естествознания. После Декарта его
последователи продолжили исследования в данной области и были названы "картезианцами".
Из них некоторые отошли от научных и метафизических теорий Декарта, другие
объединили его теории с кальвинистской теологией. И лишь горстка
философов-картезианцев оказалась более оригинальной в разработке собственных
взглядов. Их теории были объединены под общим названием
"рационализм". Однако истоки рационализма можно найти уже в
древнегреческой философии. Например, еще Парменид различал знание "по
истине" (полученное посредством разума) и знание "по мнению"
(полученное в результате чувственного восприятия).1
Сами истоки идеи рациональности в философском сознании, начиная с античности,
связаны с сознательной постановкой и обсуждением коренной мировоззренческой
проблемы "соизмерения человека в бытии", "врастания",
"вписанности" человека в окружающий его мир, превращения его
человеком в обитаемый для себя мир.
И этот изначальный смысл идеи рациональности, открывшийся древнегреческому
философскому сознанию, не исчезает и не может исчезнуть в дальнейшей эволюции
философской мысли, хотя он может как-то заслониться более частными моментами,
превратиться в своего рода "фоновое знание": на авансцену
философского сознания могут выйти и действительно выходят связанные с
рациональностью так называемые более конкретные вопросы. Суть рациональности,
как философско-мировоззренческой проблемы, составляют поиски метафизически
обосновываемой осознанной гармонизации человека и бытия, "вписывания"
человека в окружающий мир. Это не означает, что каждое осмысленное исследование
рациональности обязательно должно выходить на этот глубинный
философско-мировоззренческий уровень. Но в конечном счете анализ проблемы
рациональности приводит к такой постановке вопроса.
Данная постановка вопроса о рациональности органически связана с природой
философии как рационализированной формы мировоззренческого сознания, что
отличает ее от таких форм мировоззрения, как религия, мифология,
эстетико-художественное восприятие мира. И вопрос о возможностях рационального
осмысления и решения коренных мировоззренческих проблем отношения человека к
миру и мира к человеку, рационального познания Бытия, Универсума, Абсолюта
выступал в истории человеческой мысли не просто как один из важных кардинальных
философских вопросов, а как вопрос о смысле существования философии, о пределе
ее возможностей. Философия появляется в античной Греции именно как
самостоятельная свободная мысль, как стремление человека собственными силами
постигнуть мир и самого себя.
Проблема рациональности общезначимая и вместе с тем глубоко личностная. Что же
случилось с человеческим разумом, этим главным ориентиром деятельности человека
в мире, если распалась не только связь времен, но и все другие связи, которые
мы привыкли считать надежными? Если наука не дает ни прочных знаний, ни
жизненной опоры, а утешения искать негде? Эту проблему каждый пытается решить
на свой лад, нередко теряя общую почву, уходя в свои символы. Например, Б.
Барнс давал такой ответ: "Чтобы понять процесс познания, необходимо
поставить убеждения в отношение к деятельности."3 То же касается и рационального
познания.
Найти подходящие средства для истолкования новых жизненных процессов -очень
нелегкая задача. Попытки справиться с ней обостряют не только чувствительность
к многообразию форм жизни и способов мысли, но и потребность в обновленном,
прежде всего философском, представлении о единстве человеческой культуры,
человеческого разума.
К принципиальным рационалистам относятся Б. Спиноза, Н. Мальбранш, Г.В.
Лейбниц, Х. Вольф. Собственно, сформированное ими понятие рациональности
сохраняет свое значение и по сей день.4 Хорошо известно, что в тот период
фундаментальной наукой о природе стала механика, творцы которой изгнали из
научного обихода понятие цели. "Весь род тех причин, которые обыкновенно
устанавливают через указание цели, неприменим к физическим и естественным
вещам", - писал Декарт.5 "Природа не действует по цели", -
вторит Декарту Спиноза.6
То же самое
у Бэкона: "Физика - это наука, исследующая действующую причину и материю,
метафизика - это наука о форме и конечной причине".7
Однако в эпоху рождения механики целевая причина не была элиминирована совсем,
она сохранилась как предмет метафизики, изучающей не движение тел, как
механика, а природу духа и души. "Душа, - писал Лейбниц, - действует
свободно, следуя правилам целевых причин, тело же - механически, следуя законам
действующих
о
причин".
Тип рациональности, сложившийся в 17 веке, невозможно реконструировать, не
принимая во внимание как естествознание, так и метафизику этого периода, ибо
лишь взятые вместе они дают смысловой горизонт формировавшегося способа
мышления. Из природы было полностью устранено и отнесено к сфере духа то, что
полагает предел механическому движению, не знающему "предела",
"конца", "цели", - это, собственно, и нашло свое выражение
в законе инерции - фундаментальном принципе механики.
Остановимся более подробно на система философских взглядов первого
последовательного рационалиста Р. Декарта, чьи работы заложили все базовые
аспекты нашей сегодняшней концепции когнитивного и рационального. Великий
философ, предложивший свою систему координат в математике (прямоугольная
система координат), предложил и точку отсчета для общественного сознания. По
Декарту, научное знание должно быть построено как единая система, в то время
как до него оно было лишь собранием случайных истин. Незыблемым основанием
(точкой отсчета) такой системы должно стать наиболее очевидное и достоверное
утверждение ("своеобразная истина в последней инстанции"). Декарт
считал абсолютно неопровержимым суждение: "Я мыслю, следовательно, я существую"
("cogito ergo sum")9 . Этот аргумент предполагает убеждение в
превосходстве умопостигаемого над чувственным, не просто принцип мышления, а
субъективно пережитый процесс мышления, от которого невозможно отделить
собственно мыслящего. Однако самосознание, как принцип философии, еще не обрело
полной автономии - истинность исходного принципа, как знания ясного и
отчетливого, гарантировано у Декарта наличием Бога - существа всемогущего,
вложившего в человека естественный свет разума. Самосознание у Декарта не
замкнуто на себя и открыто Богу, который выступает источником мышления: все
смутные идеи - продукт человека (а поэтому ложны), все ясные идеи идут от Бога,
следовательно, истинны. И здесь у Декарта возникает метафизический круг:
существование всякой реальности (в том числе и Бога) удостоверяется через
самосознание, которое (значимость выводов этого сознания) обеспечивается
опять-таки Богом.
Cамое первое достоверное суждение ("основа основ", "истина в
последней инстанции"), по Декарту, - Cogito - мыслящая субстанция. Она
открыта нам непосредственно (в отличие от материальной субстанции, которая
открыта нам опосредованно через ощущения). Декарт определяет эту первоначальную
субстанцию как вещь, которая для своего существования не нуждается ни в чем,
кроме самой себя. В строгом смысле подобной субстанцией может быть только Бог,
который "... вечен, вездесущ, всемогущ, источник всякого блага и истины,
творец всех вещей..."10
Мыслящая и телесная субстанции сотворены Богом и им поддерживаются. Разум
Декарт рассматривает как конечную субстанцию, "...вещь несовершенную,
неполную, зависящую от чего-то другого и ...стремящуюся к чему-то лучшему и
большему, чем Я сам...".11 Таким образом, среди сотворенных вещей Декарт
называет субстанциями только те, которые для своего существования нуждаются
лишь в обычном содействии Бога, в отличие от тех, которые нуждаются в
содействии других творений и носят названия качеств и атрибутов. Материя, по
Декарту, делима до бесконечности (атомов и пустоты не существует), а движение
объясняется им с помощью понятия вихрей. Данные предпосылки позволили Декарту
отождествить природу с пространственной протяженностью, таким образом оказалось
возможным изучение природы представить как процесс ее конструирования (как,
например, геометрические объекты).
Наука в учении Декарта конструирует некоторый гипотетический мир, и этот
вариант мира (научный) равносилен всякому другому, если он способен объяснить
явления, данные в опыте, так как именно Бог является "конструктором"
всего сущего и он мог воспользоваться для осуществления своих замыслов и этим
(научным) вариантом конструкции мира. Такое понимание мира Декартом, как
системы тонко сконструированных машин, снимает различие между естественным и
искусственным. (Растение такой же равноправный механизм, как и часы,
сконструированные человеком, с той лишь разницей, что искусность пружин часов
настолько же уступает искусности механизмов растения, насколько искусство
Высшего Творца отличается от искусства творца конечного (человека)).
Впоследствии аналогичный принцип был заложен в теорию моделирования разума -
кибернетику: "Ни одна система не может создать систему сложнее себя
самой."
Таким образом, если мир - механизм, а наука о нем - механика, то процесс
познания есть конструирование определенного варианта машины мира из простейших
начал, которые находятся в человеческом разуме. В качестве инструмента Декарт
предложил свой метод, в основу которого легли следующие правила:
*Начинать с простого и очевидного.
*Путем дедукции получать более сложные высказывания.
*Действовать таким образом, чтобы не упустить ни одного звена (непрерывность
цепи умозаключений), для чего нужна интуиция, которая усматривает первые
начала, и дедукция, которая дает следствия из них.
Как истинный математик, Декарт поставил математику основой и образцом метода и
в понятии природы оставил только определения, которые укладываются в
математические определения - протяжение (величина), фигура, движение.
Важнейшими элементами метода являлись измерение и порядок. Понятие цели Декарт
изгнал из своего учения, так как было устранено понятие души (как посредника
между неделимым умом (духом) и делимым телом). Декарт отождествил ум и душу,
называя воображение и чувство модусами ума. Устранение души в ее прежнем смысле
позволило Декарту противопоставить две субстанции - природу и дух и превратить
природу в мертвый объект для познания (конструирования) и использования
человеком, но при этом возникла серьезная проблема - проблема связи души и
тела, и раз все есть суть механизмы, он попытался решить ее механистически: в
"шишковидной железе" (где находится вместилище души по Декарту)
механические воздействия, передаваемые органами чувств, достигают сознания.
Последовательным рационалистом Декарт оставался даже при рассмотрении категорий
этики - аффекты и страсти он рассматривал как следствие телесных движений,
которые (пока они не освещены светом разума) порождают заблуждения разума
(отсюда и злые поступки). Источником заблуждения служит не разум, а свободная
воля, которая заставляет человека действовать там, где разум еще не располагает
ясным (т.е. боговым) сознанием.
Континентальный (европейский) рационализм обычно понимают в связи с движением
17 века, Британским эмпиризмом (British Empirism), основанным Дж. Локком.
Радикальное деление между этими двумя школами было первоначально проведено в
работе Т. Райда (Reid) "Вопрос относительно человеческого ума"
("Inquiry Concerning the Human Mind"). Две ключевые позиции отделяют
рационализм от эмпиризма. Первая включает отличие теорий о происхождении идей.
Рационалисты полагали, что важная часть основополагающих концепций известна
интуитивно через
Три крупных стадии исторического развития науки, каждую из которых открывает
глобальная научная революция, можно охарактеризовать как три исторических типа
научной рациональности, сменявшие друг друга в истории техногенной цивилизации.
Это - классическая рациональность (соответствующая классической науке в двух ее
состояниях - додисциплинарном и дисциплинарно организованном); неклассическая
рациональность (соответствующая неклассической науке) и постнеклассическая
рациональность. Между ними, как этапами развития науки, существуют своеобразные
"перекрытия", причем появление каждого нового типа рациональности не
отбрасывало предшествующего, а только ограничивало сферу его действия, определяя
его применимость только к определенным типам проблем и задач.
Каждый этап
характеризуется особым состоянием научной деятельности, направленной на
постоянный рост объективно-истинного знания. Если схематично представить эту
деятельность как отношения "субъектсредстваобъект" (включая в
понимание субъекта ценностноцелевые структуры деятельности, знания и навыки
применения методов и средств), то описанные этапы эволюции науки, выступающие в
качестве разных типов научной рациональности, характеризуются различной
глубиной рефлексии по отношению к самой научной деятельности.
Классический
тип научной рациональности, центрируя внимание на объекте, стремится при
теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится к
субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такая элиминация
рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о
мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы
фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерминированы
доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными
ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций.
Схематично
этот тип научной деятельности может быть представлен следующим образом:
Неклассический
тип научной рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и
характером средств и операций деятельности. Экспликация этих связей
рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения
мира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями
по-прежнему не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они
определяют характер знаний (определяют, что именно и каким способом мы выделяем
и осмысливаем в мире).
Этот тип
научной деятельности можно схематично изобразить в следующем виде:
Постнеклассический
тип рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает
соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и
операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Причем
эксплицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальными ценностями
и целями.
Этот тип
научного познания можно изобразить посредством следующей схемы:
Каждый
новый тип научной рациональности характеризуется особыми, свойственными ему
основаниями науки, которые позволяют выделить в мире и исследовать
соответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвивающиеся
системы). При этом возникновение нового типа рациональности и нового образа
науки не следует понимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап
приводит к полному исчезновению представлений и методологических установок
предшествующего этапа. Напротив, между ними существует преемственность.
Неклассическая наука вовсе не уничтожила классическую рациональность, а только
ограничила сферу ее действия. При решении ряда задач неклассические
представления о мире и познании оказывались избыточными, и исследователь мог
ориентироваться на традиционно классические образцы (например, при решении ряда
задач небесной механики не требовалось привлекать нормы
квантово-релятивистского описания, а достаточно было ограничиться классическими
нормативами исследования). Точно так же становление постнеклассической науки не
приводит к уничтожению всех представлений и познавательных установок
неклассического и классического исследования. Они будут использоваться в
некоторых познавательных ситуациях, но только утратят статус доминирующих и
определяющих облик науки.